Певцы родной земли

Дамба Зодбич ЖАЛСАРАЕВ

(Род. в 1925 г.)

РЕЗЬБА ПО НЕБУ

 

Приходилось ли вам бывать в вечернем степном улусе?..

Солнце только, что закатилось, небо на западе, как раскаленная печь, начинает остывать, превращаясь из багрово-красного в розовое, а затем в серебристое. Коровы подоены и устраиваются под навесом. А среди двора, перед крыльцом летника, горит маленькая печурка, наскоро устроенная из кирпича еще в первые теплые дни. Здесь же легкий выносной стол и две-три скамейки. Тут уже устроился дед со своей неизменной деревянной трубочкой. Присели уставшие за день молодые хозяева. Зашел на огонек сосед, а то и не один. Дети притихли, глядя на веселый плеск огня в печурке. И начался неторопливый вечерний разговор. Завел его, конечно, степенный, мудрый старец. О том, как раньше жили в здешней степи. О чем думали, какие песни пели...

На этот неторопливый мудрый рассказ, которому не чужда и острая шутка, похожи стихи народного поэта Бурятии Дамбы Жалсараева:

 

Сказал богач однажды:

— Есть работа!

Ты мой табун все лето попаси,

И я тебе из нового приплода.

Дам жеребенка!

— Лучше не проси! —

И Будамшу поплелся по дороге,

Ворча:

— На это дело не пойду

— Ведь мне сейчас куда дороже ноги.

Чем жеребенок в будущем году...

 

Все в таких рассказах идет от доброго сердца бурята, от его веселого нрава, от его светлой мечты. Только что он, как говорят, «отбрил» богача.. А теперь всерьез задумался о самом важном — о человеческом счастье:

 

Спросили старца — что такое счастье?

Он бороды потрогал острие

И, головой качая в знак согласья,

Сказал: «Оно у каждого свое.

Но есть и счастье общее, которым

Ты тоже должен обладать сполна —

Любовь к народу и к родным просторам!

Без них мы все, как без корней сосна,

Как ствол без веток, как без листьев ветка —

И счастье на порог не ступит твой!

Люби народ и землю беззаветно

И будь любим народом и землей!»

 

Я говорю не только о миниатюрах, объединенных поэтом в большой цикл «Бурятские мотивы» и вошед­ших в его книги «Стремя в стремя», «Прибайкалье мое», «Душа земли». Мне кажется, стремление осмыслить пережитое, увидеть за будничным фактом сущ­ность времени, а за поступком, словом — народный характер — это особенность всего творчества Д. Жалсараева.

Хотелось знать мнение самого поэта.

— Знаете, как в юности чаще всего рождаются стихи? — начал Дамба Зодбич.— Описал событие, нахлынувшее чувство — и стихотворение готово. Оно, как правило, повествовательное, в нем редко бывают обобщения, глубокая мысль. С годами приходишь к стихам - размышлениям. Хочется выразить свое отношение к жизни. Ну, а каждый поэт, наверное, сверяет свою точку зрения еще и с мыслями современника, с мыслями народными.

Речь заходит о конкретных стихах.

— Вот вам тема — Байкал,— продолжает поэт.— У меня есть цикл стихов о нем. Кажется, писать о Байкале нетрудно — все мы любим свое сибирское море. Но воспевать только его красоту, мощь, его природу в разных проявлениях — этого, по-моему, мало. Я хотел написать о нем по-другому. Увидеть в Байкале нечто живое, связанное с судьбой человека. Песнь о Байкале—песнь о человеке, о его душе. Природа сама мудра, нужно и воспринимать ее мудрой, понимать взаимную и глубинную связь нашей жизни с нею.

После этих слов уже по-иному читались стихи из цикла Д. Жалсараева «Байкальские строки»:

 

Гостеприимна традиция наша:

Чтобы друзьями хорошими стать,

Гостю подносится полная чаша

С лучшим напитком, аршану под стать...

Добрый обычай извечен в народе,

И неизменно его существо.

Если встречается он и в природе,

Не подсказала ль природа его:

Чтобы искрилось добро в человеке,

Чтоб не таилось на донышке зла,

Миру земному на вечные веки

Чашу Байкала она поднесла.

 

Поскольку в беседе поэта прозвучало сравнение его сегодняшних стихов с первыми, юношескими, то естественно возник вопрос:

— А как вы пришли в поэзию? Как начинался ваш жизненный и писательский путь?

— Рос я в небольшом бурятском улусе Додогол, в Хоринской степи,— продолжил свой рассказ Дамба Зодбич.— И вот в начале тридцатых годов к нам, в до­мишко, заглянули комсомольцы. Ликвидаторы неграмотности. Отца в живых уже не было. А мать — в возрасте. И неграмотна. Начали с ней заниматься, прямо на дому. Я каждый раз садился радом, мальцом был, дошкольником, но мне все было интересно — чтение по слогам, счет. Детская память острая, и я раньше матери научился читать и писать. Тогда мне поручили заниматься с нею. В нашем доме появились книжки на бурятском языке. Хорошо помню первые книги Хоца Намсараева, журналы тех лет. Я читал их матери, сестре. К нам стали приходить соседи, и долгими зимними вечерами я читал. Помню большое впечатление, которое произвела на одноулусников повесть Ц. Дона «Отрава брын­зой». Словом, я приобщился к книгам, полюбил их. В школе мне встретился замечательный педагог. Литературу преподавал нам Батор Прокопьевич Махатов, заслуженный учитель школ РСФСР и Бурятии, большой знаток и пропагандист фольклора и творчества писателей республики. Потом я учился в другой школе — Унзгэтэйской, там словесность преподавала тоже педагог талантливый — Анна Елисеевна Каландаришвили. Истинная русская интеллигентка. Приносила нам журналы. Рекомендовала новинки. Открывала мир русской классики. В те годы я начал писать стихи и всегда получал поддержку Анны Елисеевны. Служить мне выпало на восточной границе и долго — десять лет. В сорок пятом году мы, пограничники, вместе с други­ми советскими частями вступили в бой с Квантунской армией. Начались мои военные дороги. Впечатления тех дней отложились в стихах. Один из моих товарищей, тоже воин, перевел по подстрочникам два стихотворения на русский язык, и они были опубликованы в газете «Пограничник Забайкалья». С той поры я начал отно­ситься к поэзии серьезней. Новые стихи посылал в Бу­рятию, в Союз писателей, и получал от литераторов старшего поколения очень теплые письма. Я благодарен Хоца Намсараевичу Намсараеву, другим своим наставникам за добрые советы, за поддержку. С 1947 года стихи мои стали печататься в республике, а через три года вышла первая книга на бурятском языке «Слово о правде».

На русском языке стихи этого сборника были опуб­ликованы много позже, в 1959 году. Вот она перед нами, первая «московская» книга поэта. О какой правде говорил поэт? О правде, свободе, которые воин-освободитель принес порабощенным народам, разгромив империалистическую Японию. И о том, что мы, советские люди, хотим мира и не позволим его нарушить,— за эту правду было заплачено кровью миллионов. Естественно дополняют сборник стихи о мирных делах и чувствах вчерашнего солдата. О сельском труде, о привязанности к степной стороне, о любви.

Эти стихи и сегодня привлекают теплотой и доверительностью, стремлением показать, чем живут люди в родном краю, каковы они:

 

Двери все предо мною раскрыты,

Гостю рады в бурятском дому,

С каждой крыши дымок духовитый

Прямо к сердцу летит моему.

Вместе с дверью — узнал навсегда я—

Раскрываются настежь сердца,

И о них я пою, соблюдая

Стародавний обычай певца.

 

Издавна бурятские мастера в совершенстве владели искусством затейливой резьбы по дереву, тонкой чеканки по металлу. В сюжетах, взятых резчиками или чеканщиками (а эти сюжеты всегда связаны с народным бытом, с легендами), западает в память экспрессивность картины, ее образная энергия. Поэзия немало взяла от этого векового искусства народа. Дамба Жалсараев — один из лириков, который с самого начала поэтического творчества стремился к яркости и живописности своего письма. Свидетельство этому — строки из первых книг:

 

Степь лежит нова, свежа,

Небылью просторной,

И сыта ее душа

Влагой животворной.

Солнце тоже — ей-же-ей! —

Вымылось на славу,

Полотенцами лучей

Вытирает травы.

 

Может быть, именно эта жажда рисовать словом привела поэта к стихам для детей. Какая это благо­дарная задача — живописным, образным словом пока­зать малышам краски родной природы, привлекатель­ность всякого труда! Детская поэзия стала для Дамбы Жалсараева любимым и кровным делом на многие годы. Выходят его книги для ребят «Разговор с юными друзьями», «Жаворонок», «Состязание с ветром», «Звезда Баярмы» и другие. Наиболее значительным произведением для детей стала, пожалуй, поэма «Сказ о баторе». Она многократно выходила в Бурятском книжном и центральных издательствах, переведена на языки народов СССР.

А сам поэт накапливал литературный и жизненный опыт. Он закончил Высшие литературные курсы в Москве, где занимался вместе с молодыми еще тогда писателями, ставшими позже выдающимися мастерами слова,— Чингизом Айтматовым, Кайсыном Кулиевым, Да­видом Кугультиновым. Работал корреспондентом ТАСС по Бурятии, инструктором и заместителем заведующего отделом областного комитета партии, руководил Союзом писателей, был назначен министром культуры респуб­лики. Все это — настойчивая учеба, большая журналистская, партийная и общественная деятельность, упорное занятие творчеством — обостряло гражданское зрение, обогащало впечатлениями будничной кипучей жизни, прибавляло поэтического мастерства. В книгах зрелых лет Дамбы Жалсараева «Стремя в стремя», «Бурятские напевы», «Прибайкалье мое», «Земные голоса», «Душа земли» (этот сборник вышел в популярной серии издательства «Современник» — «Библиотека поэзии «Россия») звучит его самобытный голос, голос лирика, ко­торый остро современен, правдив, точен. И в то же время по своей интонации, неторопливой, ненавязчивой манере размышления, образности близок народным сказителям — улигершинам. Словно добрый, умудренный жизнью друг присел рядом с тобой и вслух говорит о том, что волнует и тебя:

 

Спичка вспыхнет, потом угасает,

В жестких пальцах сгорая дотла.

Но ее огонек воскресает

В свете лампы, в кипенье котла.

Вот и солнечный диск закатился,

Чтоб зажечься рассветным огнем...

День, прожитый тобой, засветился

Хоть в каком-нибудь сердце одном?

 

Читатель заметит тематическое разнообразие стихов поэта. Романтически окрашенная поэма «Письмо комиссара» воскрешает годы гражданской войны, когда лучшие сыны Бурятии активно участвовали в борьбе с белогвардейцами и интервентами. Реалистическая канва произведения—простой и доходчивый рассказ комиссара полка, русского рабочего, о Владимире Ильиче Ле­нине помогает поэту нарисовать образ вождя, как народного батора, сына и защитника трудового люда, — образ, который в сознании бурята-труженика сливается с героями любимых улигеров и становится более по­нятным ему.

Какой была еще несколько десятилетий назад и какой стала родная земля — эта тема в бурятской поэзии ведущая, магистральная. Ей посвящены стихи, баллады, поэмы, венки сонетов. Ее касается во многих своих лирических произведениях и Дамба Жалсараев. Самым значительным циклом стихов, посвященных этой теме, стал большой раздел «Песни земли» в книгах поэта последних лет. Могут возразить: об этом ли — о светлых ли переменах на бурятской земле рассказывает цикл стихов, где «Песнь дождя» сменяется «Песнью рассвета» и «Песнью камнепада»? По-моему, об этом. Потому, что в степи, где раньше звучали только «Песнь стре­мян», «Песнь аршана» и «Песнь узора», такие близкие сердцу скотовода, сегодня слышатся «Песнь телефонных проводов» и «Песнь трактора», наконец, космиче­ская «Песнь спутника» Приходилось слышать упреки автору: что за форма такая — «Песнь трактора», «дож­дя», «чая»? И почему, скажем, «Песнь чая», а не арзы или воды из ручья? Но так можно отвергнуть не один замысел, прекрасно воплощенный в литературе, тем более, не одну поэтическую условность. Оригинальная форма, взятая поэтом, позволила ему свежо и ярко рассказать о народном быте, получившем сегодня но­вые черты и приметы, о больших социальных измене­ниях в родном краю. Приведем строки из «Песни старой юрты»:

 

Им, нынешним людям, чей путь лучезарен и прям,

Завидую с радостью, ибо завидна их участь,

Завидую теплым, уютным и прочным домам —

От имени тех, кто от ветра и холода мучась,

За то, что я есть, говорили спасибо судьбе...

Их внукам счастливым завидую я, но при этом:

Стань жестче к себе, если жить стало мягче тебе,

Чтоб вдруг не разнежиться! — к ним обращаюсь с советом.

Мне, войлочной юрте, с лихвой пережившей свой век,

Изъездившей землю, навеки простившейся с нею,

Не там уже место, где ветер, и ливень, и снег,

А в зале уютном, в просторном и тихом музее.

 

Певцом огромных перемен — социальных и духовных— в жизни своего народа выступает Дамба Жалсараев в своей лирике. Именно в лирике, в стихах, где всегда на первом месте были личные переживания и мысли поэта. Они выношены поэтом, а читатель воспринимает их как свои собственные. Думается, что, познакомившись, к примеру, со стихотворением «Резьба по небу», он вместе с поэтом по-новому, сильней ощутит то, что сегодняшний день принес Бурятии, ее юным сыновьям и дочерям:

 

Не ведал предок мой, который

Под песню грустную привык

Чеканить мелкие узоры

На серебре ножен кривых,—

Не ведал, что его твореньям

Потомок молодость вернет,

Но не бездумным повтореньем:

Он новый смысл в резьбу вдохнет!

Не ведал, что его узором

Украсит дали самолет,

Который над степным простором

Отважный правнук поведет.

И царство бога — властелина —

Чертог небесный, ад и рай —

Резьбой бурятскою старинной

Перечеркнет из края в край!

 

Еще в пятидесятых годах Дамба Жалсараев написал стихотворение «Магистраль» — о дороге дружбы, связывающей Бурятию со всеми уголками советской земли. И вот снова друзья из братских республик пришли к Байкалу — строить еще один стальной путь, который преобразит бурятскую землю. Мог ли поэт не разделить эту радость своего края? Дамба Жалсараев пишет стихи «Первопроходцы БАМа», поэму «Наш БАМ».

Сегодня тема созидания и тема дружбы советских народов естественно переплетаются в творчестве Жалсараева, как, впрочем, и в творчестве многих других бурятских поэтов: ведь братство в нашей стране стало силой преобразующей, плодотворной. Свои ноты нежности и любви внес Дамба Жалсараев в песнь о брат­стве, созданную поэтами республики. Теплом сердечной привязанности к дальним друзьям пронизаны стихи, обращенные к Чингизу Айтматову и Юхану Смуулу, к коллегам из России и Украины, из республик Кавказа и Средней Азии.

Стихами о победе и о мире началось творчество бурятского поэта. Символично, что в дни, когда пишутся эти строки, на рабочем столе Дамбы Жалсараева лежит рукопись публицистической книги о его поездках в зарубежные страны — поездках с миссией мира. Народ­ный поэт республики, кавалер многих боевых и трудовых наград, Дамба Зодбич многие годы является членом Советского комитета и председателем Российского комитета по связям с писателями стран Азии и Африки. Трижды он был участником конференций литераторов этих континентов. В нескольких государствах побывал поэт и в составе писательских делегаций. Накопилось много впечатлений от встреч с простыми людьми за рубежом, от их добрых чувств к Советскому Союзу. Это и составит содержание новой книги.

Около пятидесяти стихов Дамбы Жалсараева стало песнями. Они широко поются в народе. Значит, сумел поэт, как искусный дархан или чуткий улигершин, выразить в слове сокровенные мысли людей. И прежде всего, мысль о сегодняшнем счастье древней степи. Ведь недаром же в «Песне о родной земле» Д. Жалсараева — самой популярной у нас, в Бурятии, есть такие слова:

 

Таежная, озерная, степная,

Цветущая от края и до края,

Ты добрым светом солнечным полна,

Богата соболями, омулями...

Как жаворонок вешний над полями,

Будь счастлива, любимая страна!

 

Я слушаю, как дышишь ты, вставая,

В холодных, чистых росах поутру:

Зеленый лист — как клеточка живая,

Как жилочка — травинка луговая,

От радости трепещут на ветру.

 

Прекрасны маки, лотосы, ромашки,

Как будто это на ковре цветном

Хозяйка ставит пиалы и чашки,

Чтоб их наполнить медом и вином.

То светло-голубыми огоньками,

То алыми — цветы в степи встают!

Старательные пчелы хоботками

С прозрачных донец сладость достают.

 

Земля, ты вся — в моей груди широкой,

Ты вся — в моей душе, в моей крови!

Иди вперед своей большой дорогой

И в дружбе с солнцем огненным живи!

 

Мне тоже легче сквозь простор, сквозь время

С хорошим самым другом — стремя в стремя! —

Скакать вперед, откинувшись в седле,

По жизни, необъятной и суровой,

По этой — соболиной, омулевой,

Степной, таежной, солнечной Земле!

 

КНИГИ ПОЭТА

На бурятском языке:

 

Слово о правде. Стихи. Улан-Удэ, 1950.

На берегу Уды. Стихи. Улан-Удэ, 1951.

Разговор с юными друзьями. Стихи для детей. Улан-Удэ, 1954.

Песни в дороге. Стихи. Улан-Удэ, 1955.

Жаворонок. Стихи для детей. Улан-Удэ, 1956.

Высокая магистраль. Стихи. Улан-Удэ, 1957.

Звезда Баярмы. Стихи для детей. Улан-Удэ, 1960.

Дороги, времена. Стихи. Улан-Удэ, 1962.

Избранное. Улан-Удэ, 1966.

Сказ о баторе. Поэма. Улан-Удэ, 1969.

Здравствуйте, друзья! Стихи. Улан-Удэ, 1971.

Поющие строки. Стихи. Улан-Удэ, 1975.

Четыре стороны света. Стихи. Улан-Удэ, 1982.

Голос времени. Стихи и поэмы. Улан-Удэ, 1985.

 

На русском языке:

 

Полет. Стихи. Улан-Удэ, 1959.

Даль степная. Стихи. М.: Советский писатель, 1959.

Состязание с ветром. Стихи. М: Детгиз, 1959.

Степь родимая. Стихи. М.: Библиотека «Огонек», 1963.

Звенят стремена. Стихи. М.: Детгиз, 1964.

Под звездой Октября. Стихи. Улан-Удэ, 1967.

Резьба по небу. Стихи. М.: Советский писатель, 1970.

Сказ о баторе. Поэма. М.: Детгиз, 1971.

Стихи (В кассете «Слово о земле бурятской»). Улан-Удэ, 1973.

Бурятские напевы. Стихи. Улан-Удэ, 1974.

Стремя в стремя. Стихи. М.: Советская Россия, 1974.

Песни земли. Стихи. М.: Современник, 1975.

Земные голоса. Стихи. М.: Библиотека «Огонек», 1977.

Приезжайте! Стихи. Ленинград: Советский художник, 1978.

Прибайкалье мое. Стихи. Улан-Удэ, 1979.

Бурятские напевы. Стихи. М.: Советская Россия, 1980.

Душа земли. Стихи. М.: Современник, 1982.

Благопожелания. Стихи. М.: Детгиз, 1984.

 

СОВЕТУЕМ ПРОЧЕСТЬ О ТВОРЧЕСТВЕ ПОЭТА

 

Кугультинов Д., Кулиев К. Зрелость мастера.— Литературная Россия, 1975, 5 декабря.

Ломунова М. Душа народа не стареет.— Литературная Россия, 1982, 2 апреля.

Махатов В. Дамба Жалсараев.— В кн.: Литература Советской Бурятии. Улан-Удэ, 1973.

Найдаков В. Поэзия добрая и мудрая.— Правда Бурятии, 1975, 9 декабря.

Раэумневич Вл. Сердце, открытое, людям.— Москва, 1975, № 12.

Синицын В. Земля моя, Бурятия,—Огонек, 1976, №2.